Шел третий год мировой войны. В конце зимы встретились два человека, оба были молоды, но к тому времени в Ее жизни уже были маленькая дочка и муж. По этим причинам взаимное увлечение оставалось чисто платоническим, и Он, огорченный, несколько месяцев спустя, уехал в Коктебель, к их общим друзьям.
В дальнейшем жизнь вела их разными дорогами. Обыденная история, что и говорить. Но остались стихи, их стихи, удивительные строки, потому что и Она, и Он были поэтами от Бога .
М.И.Цветаева.
Ты запрокидываешь голову -
Затем, что ты гордец и враль.
Какого спутника веселого
Привел мне нынешний февраль!
Позвякивая карбованцами
И медленно пуская дым,
Торжественными чужестранцами
Проходим городом родным.
Чьи руки бережные трогали
Твои ресницы, красота,
Когда, и как, и кем, и много ли
Целованы твои уста -
Не спрашиваю. Дух мой алчущий
Переборол сию мечту.
В тебе божественного мальчика, --
Десятилетнего я чту.
Помедлим у реки, полощущей
Цветные бусы фонарей.
Я доведу тебя до площади,
Видавшей отроков -- царей...
Мальчишескую боль высвистывай,
И сердце зажимай в горсти...
- Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник -- прости!
18 февраля 1916 г.
* * *
Откуда такая нежность?
Не первые -- эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала темней твоих.
Всходили и гасли звезды
(Откуда такая нежность?),
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.
Еще не такие песни
Я слушала ночью темной,
(Откуда такая нежность?) -
На самой груди певца.
Откуда такая нежность?
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами -- нет длинней?
18 февраля 1916 г.
* * *
Никто ничего не отнял -
Мне сладостно, что мы врозь!
Целую Вас -- через сотни
Разъединяющих верст.
Я знаю, наш дар - неравен.
Мой голос впервые -- тих.
Что Вам, молодой Державин,
Мой невоспитанный стих!
На страшный полет крещу Вас:
-- Лети, молодой орел!
Ты солнце стерпел, не щурясь, --
Юный ли взгляд мой тяжел?
Нежней и бесповоротней
Никто не глядел Вам вслед...
Целую Вас -- через сотни
Разъединяющих лет.
12 февраля 1916 г.
* * *
О.Э.Мандельштам.
Не веря воскресенья чуду,
На кладбище гуляли мы.
-- Ты знаешь, мне земля повсюду
Напоминает те холмы
- - - - - - - - - - - - - - - - [ Я через овиди степные
- - - - - - - - - - - - - - - - Тянулся в каменистый Крым,]
Где обрывается Россия
Над морем черным и глухим.
От монастырских косогоров
Широкий убегает луг.
Мне от владимирских просторов
Так не хотелося на юг.
Но в этой темной, деревянной
И юродивой слободе
С такой монашкою туманной
Остаться -- значит, быть беде.
Целую локоть загорелый
И лба кусочек восковой,
Я знаю -- он остался белый
Под смуглой прядью золотой.
Целую кисть, где от браслета
Еще белеет полоса.
Тавриды пламенное лето
Творит такие чудеса.
Как скоро ты смуглянкой стала
И к Спасу бедному пришла,
Не отрываясь целовала,
А гордою в Москве была.
Нам остается только имя -
Чудесный звук, на долгий срок.
Прими ж ладонями моими
Пересыпаемый песок.
1916 г.
* * *
Возврат
